Музей МГТУ им. Н.Э. Баумана
Мытищинский филиал

ЖЗЛ — Жизнь Замечательных Лестеховцев

К юбилею Московского лестеха на Мытищинской земле.
15 июля 2023 исполняется 80 лет размещения Лестеха на станции Строитель.

Юрий Куксов — поэт-энциклопедист леса

Поэт-энциклопедист леса Юрий Куксов — «певец люпина и кувшинки, лесной заброшенной тропинки, лежнёвки старой и бетонки в таёжной, сумрачной сторонке» — выпускник Московского лесотехнического института. После окончания МЛТИ в 1961 году работал с экспедициями в самых глухих и отдалённых уголках страны, провёл четырнадцать полевых сезонов среди болот и таёжных лесов.

«...Всё увиденное и пережитое Юрий Васильевич с большим талантом и мастерством воплощал в стихах, где поэтично и любовно воспевал тяжёлый труд лесорубов и геологов, охотников и мелиораторов, водителей лесовозов и сплавщиков.

Блуждая по охотничьим и звериным тропам, сидя у дымящего костра, слагал он свои прекрасные стихи о таёжной природе и полузаброшенных деревеньках, о лесных рассветах и закатах, о малинниках и черничных полянах, о сосновых борах и березняках.

Стихи эти наполнены чистотой, душевной мягкостью и добром. Читатель не найдёт в них ни лицемерия, ни фальши.

Он — Богом отмеченный поэт. Чтобы в наш век безумных технологий так чувствовать природу, землю и воздух, так ощущать свою сопричастность богодухновенному миру, молиться на него, не словами и поклонами, но всем существом своим быть пропитанным святым отношением к абсолютному — Творцом данному людям миру... для этого надо быть истинным поэтом...»

Анна Токарева

***

Свернуть на просеку с дороги,
Свернуть — и да поможет Бог! —
Туда, где сыростью берлоги
Дохнёт в лицо туманный лог.
За полусгнившие лежнёвки
Свернуть к ракитовой реке —
И путь откроется нелёгкий
К ещё не сложенной строке.
В глухие топи, мочажины,
В сырые заросли ольхи —
Туда, где русские мужчины,
Туда, где русские стихи.

***

По клеткам зяблики осипнут.
Я знаю тайну ремесла.
Я с веток дождики осыплю
И капли оброню с весла.
На гулком перекрёстке радуг,
На синем пустыре ветров
Внезапная таится радость
Ещё не высказанных слов.
Мне изнутри тревожит душу
Желанье, как птенец в горсти,
Дыханье сонных трав подслушать
И на язык перевести,
Довериться травинке слабой,
Озёрную встревожить гладь
И одиночеством, как славой,
В пустынном поле щеголять.

***

В шумных гнёздах, в колыбели птичьей,
С соловьиной песни начат день.
Солнце, как придирчивый лесничий,
Маркирует в роще каждый пень.
Вспыхнут в жёлтых лютиках поляны.
Шмель в пригоршни луга упадёт.
Рыхлые, ленивые туманы,
Как медведи, выйдут из болот.
Из чащоб слетятся на брусничник
Глухари, как чёрные тузы.
Буду отвыкать от слов обычных,
Стану птичьи постигать азы.
Обживаясь в заповедной чаще,
Приручу рычащее зверьё.
Здравствуй, лес! Дремучий, настоящий,
Стрёмное пристанище моё.
И, как зверь вечерний, в кои веки
Сумрачен, нечёсан и небрит,
Крикну:
— Где вы, люди-человеки,
С кучей ваших мелочных обид?!
Ветром битый, дождиком помятый,
Загляжусь, как в зеркало, в бочаг...
И лоснятся солнечные пятна,
Как лоскутья неба, на плечах.

***

Я бродил по лесам и болотам.
Был удачлив и скор на подъём.
Бор шумел, как большой околоток.
Был медведь околоточным в нём.
В настоявшихся запахах мёда
Плыл сквозь лес можжевеловый дым.
Первобытное чувство свободы
Было личным пристрастьем моим.
Я валил богатырские сосны,
Наклонялся в жару над ручьём.
И сияло весёлое солнце
Над моим задубевшим плечом.
Шапки сосен в закат уплывали.
Рдели ярые гроздья росы.
И цвели за болотами дали
Синим холодом близкой грозы.
Меркла алого солнца полтина,
Закатившись за бор калачом.
Вечно липла к лицу паутина,
И болталось ружьё за плечом.
Было солнца и ветра в избыток.
Сквозняки прошивали мой дом...
Жил, не ведая сложностей быта.
Это всё предстояло потом.

***

Мой лес,
Верюха да веретище,
Зеленошумный и большой,
Как очень добрый человечище,
С простой крестьянскою душой.
Словоохотлив — только выслушай!
Из пермяков или зырян.
Он ягодой, на солнце вызревшей,
Зардеется в тиши полян.
Да не заманят в глушь застойную
Пеньки — гнилое старичьё.
Мне лес, как другу, ветку хвойную
Положит тихо на плечо.
Войду, как в дом, в его урочища,
В светёлку, в избяной закут,
Где комаров в окошке — полчища:
Как сеткой, белый свет заткут.
А днём в объятья солнце просится,
И с ним шатается легко.
А впереди, в сосновой просеке —
Пар, как в стакане молоко.
И никакой застойной плесени
С душой уже не совладать,
И можно жить легко и песенно,
Любить и всем того желать.

«...Юрий Куксов — поэт истинного природного таланта, как тот золотой самородок, скатившийся в ладонь из многотонной пустой породы. Городской эстет, избалованный сияющими витринами ювелирторга, навряд ли насладится его вопиющей дисгармонией и нерукотворностью. Но многолетний старатель на глухой золотоносной таёжной реке оценит по достоинству его блеск и волнующую земную тяжесть. В стихотворениях Юрия Куксова счастливым образом живёт и ежеминутно ощущается притяжение земли. Земли, не закатанной в бетон, не расцвеченной бликами светофоров и оглушённой рёвом мегаполиса, а той земли, из которой и поныне черпают свои силу и неизбывность природа и человек. О своей земной принадлежности, по сердцу и по духу, поэт не раз заявляет в своих стихотворных строчках:

Справа — лес, болото — слева,
Посерёдке — тишина.
Я — из трав, из самосева,
Из ядрёного зерна.
Но сошлись в бедовой сшибке
Дни, закончившись тоской:
Я, быть может, по ошибке
Нынче житель городской...

В этом признании нет и тени позёрства. В том читатель легко убедится с первых же страниц поэтического текста. Стихи Юрия Куксова во многом биографичны, со своей выверенной системой координат во времени и в пространстве. Везде, где ступала нога поэта, а это большая часть территории России, везде остались его поэтические зарубки и вешки, позволяя и по прошествии многих лет возвращаться к ним благодарной памятью.

Спешу душою сосланный
На север, не в круиз,
Прямым путём из Кослана
Лесной Мизенью вниз.
Рекой таёжной сёмужной,
Где полдни льнут к волне,
В суземной, завалеженной,
Медвежьей стороне...

Стихи Юрия Куксова воистину насквозь пронизаны корневой мужицкой оседлостью и нравственной чистотой. В них не найти ни одного выдуманного сюжета, ни одной фальшивой ноты в ритмической инструментовке. Отсюда эта доверительная интонация автора, делающая всякую искусственность и надуманность невозможной по сути. Читая стихотворные строки поэта, трудно отделаться от настойчивого желания не перетряхнуть тут же свои давно пылящиеся в кладовке рюкзак и палатку и с наслаждением не хлопнуть за собой дверью опостылевшей квартиры. Главная ценность творчества Юрия Куксова в неназойливо властном призыве, или окликании духовно-нравственных начал к возвращению к единственно возможной среде обитания для человека — матери-природе с её раз и навсегда выработанной шкалой ценностей.

...Отныне не поддамся злу,
Как говорится, взятки гладки.
Я доверяю жизнь веслу,
Костру, двустволке и палатке.
По берегам угрюмый лес
Слагает вслух медвежью повесть...
Здесь должность не имеет вес,
Совсем другое дело — совесть.
Здесь честь и мужество в цене,
И места нет для лжи и лести.
С самим собой наедине,
Я, между тем, с природой вместе...

Образный ряд стихотворений поэта ненавязчиво свеж, структурно и зрительно чёток. Отсутствие метафорической многомерности позволяет читателю (в равной степени и слушателю) понимать автора «с листа», в едином смысловом русле. Русскость поэзии Юрия Куксова очевидна в её творческих проявлениях. Более того, она вызывающе безоружна, во всей своей жизненной силе и простоте.

...За полусгнившие лежнёвки
Свернуть к ракитовой реке —
И путь откроется нелёгкий
К ещё не сложенной строке.
В глухие топи, мочажины,
В сырые заросли ольхи —
Туда, где русские мужчины,
Туда, где русские стихи.

Как подлинно русский поэт, автор умеет и покручиниться в своих стихах, и посетовать, и покуражиться, и повеселиться от души, позволяя читателю в полной мере насладиться всей палитрой чувств и проявлений русской натуры...».

Павел Косяков
Избранное Юрия Куксова — Литературная Россия (litrossia.ru)

Юрий Васильевич Куксов (rospisatel.ru)

Юрий КУКСОВ
ПРОБУЖДЕНИЕ
К 80-летию поэта

***

Облака бегут барашками.
Вслед им парус поднимай,
Край ты мой — июнь ромашковый,
Одуванчиковый май!
Падал месяц сладкой слёзкою
Ильмень-озеру в ладонь.
Вплавлен в суборь новгородскую
Иван-чаевый огонь.
Подступила к сердцу Родина
В краснозорье жарких руд
Вечной рифмою —
смородина —
В тех стихах, что не берут.
Не гонись за славой громкою,
Словесами не труси.
Столько пройдено с котомкою
По просёлочной Руси!
Только росстани да пристани
С облаками над селом,
Где окошки — души чистые —
С «ванькой мокрым» за стеклом.
Мать-заря по пожням стелется,
Золотит разливы ржи,
И в лучах её затеплится
Костерок моей души.
Счастье вольного безденежья
Слаще славы и гульбы.
Милый мой, куда ты денешься
От России, от судьбы!

1981

***

1969

Скит на Вае

«Здесь есть терпение святых, ибо
соблюдают заповедь Божию и веру
Исусову... Станем Бога ради добре,
станем мужески, не предадим благо-
верия! Аще и яра зима, но сладок
рай аще и болезненно терпение, да
блаженно восприятие».
Протопоп Аввакум
Под тяжестью туманов изнывая,
В таёжной, неразгаданной глуши
Чернавкою таилась речка Вая,
Свой лик безгрешный пряча в камыши.
В благих трудах —
молясь, корчуя, сея —
Под флагом терпеливой маяты
Нашли на ней пристанище, осели
Апостольские скрытники — скиты.
Земля родила медленно скупо,
Стучалась в двери чёрная беда.
Не ради отречений и уступок
Пришли седобородые сюда.
— Наш Бог терпел, и мы нужду замолим! —
И верили, неистово молясь,
Что за «могутным» лесом, как за морем,
Своя у них религия и власть.
И по законам старого уклада
Держались нравов жёстких и крутых,
С жестокостью дремучего обряда
Казня любую прихоть молодых.
Господний путь к бессмертию — могила,
Ворота в рай. Сомненьем не греши!
Не думали они в скитской глуши,
Что Бог — земля, которая кормила,
И в хлебе — их бессмертие души...

Прошли века бесславно и безвестно:
Был старой веры дух неукротим.
Так и не смог смутить их троеперстьем
Смутьян-архиепископ Питирим.
В молитвах замусолен и залистан,
Сам бог их оказался невезуч.
Где бывший скит, теперь деревня Пристань,
За ней — поля сельхозартели «Луч».
И речка Вая пестует мальчишек,
Чьи поплавки — барометры удач.
Да за рекой один в ночном затишье
Заводит свою проповедь дергач.

Нижегородская область,
1972

Русская красавица

Спокойное, как озеро, лицо.
Ты по-славянски так русоволоса!
То, как заря, восходишь на крыльцо,
То загрустишь, как русская берёза.
Кто объяснит, что значит — красота?
Порой она бездушна и надменна.
А здесь и глубина, и высота,
Как небо и река одновременно.

1975

***

Как мало нужно человеку!
Когда б судьба не столь скупа —
Он что-то б дельное кумекал,
Платком стирая пот со лба.
Ему совсем не до излишеств —
Коли дрова, паси коров,
И рёв быка родней и ближе,
Чем реактивной тяги рёв.
Его ладони — будто кремни,
Всегда в мозолях.
Но при том
Он важно ходит по деревне
И смачно щёлкает кнутом.
Он задубел —
весь день под солнцем,
Зато он вечером — кумир.
Его коровы взглядом сонным,
Жуя, глядят на божий мир.
Вот со щеки согнал он муху
И думает, прикрыв зрачок,
Как вечерком он молодуху
Шутя ухватит за бочок.

1991

Доброта

Человек становится доверчивей,
Ко всему относится добрей.
Не настырней, но и не застенчивей,
Не спускает кепку до бровей.

Важное в нём что-то намечается.
В том расчет не малый, а большой —
К доброте душою приобщается,
Будто очищается душой.

Не обман, не хитрость, не трюкачество,
Не притворство, скрытое от глаз.
Доброта — единственное качество —
Проступает явственнее в нас!

1962

Мгновения

Есть много прекрасных
              мгновений на свете.
Их всех не учтёшь,
              как расходы по смете.
Я истину эту
                 ничуть не нарушу,
на чудо-мгновенья
                      расходуя душу.
Недаром привык я
               с минуты рожденья
считать за открытие
                миг пробужденья.
Есть чудо дороги,
                   когда перелески
мелькают в окне,
           как зелёные всплески.
Когда под крылом,
         как рассвет вполнакала,
сверкнёт изумрудное
                   чудо Байкала.
Есть чудо-мгновенье
            во взмахе «литовки»,
на утреннем озере —
                    чудо поклёвки.
И память — как запах
                      осеннего сада.
И сладкий глоток
               родниковой прохлады.
Есть чудо рассвета —
                 проснуться с любимой,
но это мгновенье
                       неисповедимо.
Доверчивость птахи.
                Пугливость оленья…
Как часто порой
             не хватает мгновенья.
И дни на асфальте
                  текут монотонно
среди анфилад
                из стекла и бетона.
И хочется чуда,
              в котором мгновенья
становятся
              строчками
                          стихотворенья.